Осознать масштаб задачи

Тех, кто остался разочарован провалом протестного голосования на этих выборах, легко понять. Несмотря на все оговорки о низкой явке и второстепенной роли Думы, выборы стали проверкой для рационального умозаключения «от пустого холодильника к политическому протесту».

А ведь именно на этот механизм в конечном счёте ставят все жаждущие смены власти от умеренных конституционных реформаторов до проповедников бунта и пророков пролетарской революции. Нельзя сказать, что результаты проверки нанесли смертельный удар по идеологам всех существующих политических альтернатив, но самые пустоголовые элементы правой оппозиции уже перешли к последнему доводу, высвечивающему внутренний социальный расизм либерала: народ-то у нас паршивенький, глупый, сервильные холопы не в состоянии, мол, сопоставить падение ВВП с рейтингами Путина.В этой картине мира произошло ровно следующее. Порядочные граждане оказались в меньшинстве и проиграли неотёсанному быдлу, от чего всем приличным людям придётся страдать ближайшие 5 лет. 

Противоположная крайность с сопоставимым уровнем примитивности представлений о происходящем приходит слева — опора на мистическую «революцию», образы которой крайне эфемерны, но алгебраические формулы её точны и пронесены через века. Постигшим истину развития капитализма остаётся стоически наблюдать за битвой труда и капитала, наслаждаясь превосходством причастного к эзотерическому учению над не поспевающими за гуру диалектики и обречёнными буржуа. И если политическая реальность не предоставляет ни единого факта в пользу неизбежной победы всего, что нам нравится, над всем, что нам не нравится, через катарсис революции, то тем хуже для фактов. Но оставим дыры в штанах этих граждан двойному отрицанию и ниткам.

Среди тех немногих, кто пытается предметно рассуждать о возможности возникновения левой политической силы в России в ближайшей перспективе, популярны два сценария: массовый подъём подходящего контингента и политическая либерализация режима. В первом предполагается, что затхлость политических будней периодически прерывается карнавальным протестным уикендом, в ходе которого необходимо успеть «нарастить мяса» на идеологически и организационно подготовленном остове из убеждённых активистов с программой на руках. Во втором сценарии политическая система начинает исходить трещинами под давлением экономической конъюнктуры или собственной бюрократической тяжестью. В этих трещинах-де и кроется техническая возможность развернуть агитацию, пролезть в СМИ, протащить своих кандидатов или зарегистрировать партию силами тех же убеждённых активистов с программой на руках.

Но и такая довольно взвешенная позиция носит в себе достаточно фатализма, чтобы при каждом провале теста на взрывоопасность, — а эти выборы с точки зрения ностальгирующих по болотным протестам стали именно такими, — наращивать пессимизм интеллекта, не приобретая оптимизма воли. Это последнее упущение становится очевидным, если в нашем исходном рассуждении сделать акцент на том, что у левых не было своего списка на этих выборах. Более того, у левых вообще не было никаких опций участия, включая активный бойкот. Доминирование политической реальности над нашими уничижительными оценками так велико, что даже такое презренное событие, как думские выборы, возвращает нас к болезненной констатации утраты «воли для исторического оптимизма».

Выход из кризиса как всегда лежит через переосмысление, которое следует начать с окончательного принятия того, что:

а) сегодня в России нет ни одной профессиональной левой политической организации;

б) такое положение дел сложилось не в результате провала попыток создания левой партии, но из-за их отсутствия.

Мы сегодня похожи на человека, который страстно желает поговорить с приятелем на другом конце страны, но обнаруживают, что телефон ещё не изобрели. Нам всем известно, что телефония требует определённого уровня научно-технического прогресса, но некоторые делают отсюда вывод, что не остаётся ничего, кроме дальней поездки и очной встречи, которая и не стоит того, а некоторые садятся за чертежи. Победят последние, потому что само то, что они в состоянии сформулировать идею телефонной связи, говорит о достаточном уровне научного развития.

Политическую организацию с левой программой, способной побеждать в общественно значимых инициативах и двигаться в сторону того, чтобы претендовать на государственную власть, ещё только предстоит создать. Такая организация должна быть в состоянии сформировать команду, привлечь людей, чьё время будет полностью посвящено работе организации, наладить написание, вёрстку и печать стотысячных тиражей агитматериалов и — last but not least — уметь собирать на всё это деньги. Работа над такой организацией не ведётся на досуге в свободное от основной деятельности время, её мероприятия не являются факультативными кружками. Сегодня мы ничего не знаем о таком способе существования и вынуждены искать точки приложения сил в чуждых нам политических проектах в то время, как возможность создания своего уже предоставлена историей, но ещё не воспринята в соразмерной такому проекту формулировке.

Таким образом, оптимизм воли на самом деле лежит за осознанием масштаба задачи и того факта, что мы к ней ещё не приступали, лежит между этими «уже» и «ещё не».

22 сентября 2016 — Александр Замятин
выборы 2016, левые, широкая левая, РСД, Российское социалистическое движение