Чтобы свобода не стала карикатурой

Реакция российских обывателей на парижский теракт варьируется от злорадного: «Доигрались, гейропейцы, со своей толерантностью» до не менее злорадного обвинения в адрес жертв: «Глумились над святынями, вот и поплатились».

Консерваторы разрываются между исламофобией и тайным восхищением духовными братьями Милонова, Чаплина и Энтео. В противоречиях путаются не только сетевые тролли, но и Совет муфтиев России, поставивший на одну доску террористов и их жертв: «Оскорбление чувств верующих недопустимо, как и недопустимы любые проявления экстремизма, любое посягательство на жизни мирных людей». Логично спросить: «Если «оскорбление чувств верующих» недопустимо, значит оно должно караться. Если этого не делает государство, то не оправдано ли тогда насилие со стороны верующих, и где провести грань между допустимым и недопустимым насилием?   

  Проблемы интерпретации произошедшего с ультраправых позиций очевидны. С одной стороны, раздувание страхов перед иммигрантами, «этнопреступностью» и, особенно, мусульманами всегда было и остается коньком националистов, как на Западе, так и в России. Все проблемы, связанные с миграцией или межнациональными отношениями объясняются с точки зрения «конфликта цивилизаций». «Они» - другие, не признающие наших ценностей, живущие по варварским законам шариата. С другой стороны – ставшие жертвами фанатиков сотрудники сатирического еженедельника «Charlie Hebdo» - отнюдь не блюстители традиций, а, напротив, враги «всего святого». Не менее зло, чем ислам, они высмеивали католицизм, политический истеблишмент, местных ультраправых и, разумеется, Путина.

«Charlie Hebdo» не щадили "духовные скрепы"...

Появившись в красные 60-е, «Charlie Hebdo» в свое время даже был запрещен властями после того, как опубликовал «кощунственный» отклик на смерть Шарля де Голля. Один из погибших – главный редактор журнала – известный карикатурист Стефан Шарбонье (Шарб) – троцкист, известный российским читателям как иллюстратор книги Даниэля Бенсаида «Маркс. Инструкция по применению». Уже много лет Шарб был мишенью для исламистов. Еще в 2012-м он говорил в интервью: «Я нахожусь под защитой полиции в течение года из-за дела "шариат-Hebdo". Это тяжело, каждый день жизни, особенно в Париже, быть под постоянным контролем. Но я не боюсь репрессий. У меня нет ни детей, ни жены, ни машины, ни кредитов. Но, хотя это звучит немного напыщенно, я бы предпочел скорее умереть, чем жить на коленях".

...и французских ультраправых из "Национального фронта"

  Эти люди принесли осознанную жертву, которую нельзя объяснить просто непреодолимым желанием поиздеваться над всем и вся или снискать дешевую популярность. Но тогда во имя чего? Явно не во имя «христианской цивилизации», и уж точно не во имя толерантности и политкорректости, которыми журнал, мягко говоря, не славился. В какой-то мере Шарба и его товарищей можно назвать защитниками европейской традиции, но только не той колониальной традиции, которая делит людей на «варваров» и «цивилизованных», и не той либеральной традиции, которая предписывает лицемерную терпимость и стремится замазать социальные противоречия, а революционно-демократической традиции, берущей начало в идеях Просвещения и истории французских революций.

  Почему нельзя было пойти на уступки религиозным мракобесам по поводу «карикатур на Пророка»? Не по той причине, что ислам угрожает нашим собственным священным традициям, ценностям, институциям, которые должны быть вне критики. Не по той причине, что нам угрожает вторжение враждебной культуры. А потому что, ограничивая свободу слова, т.е. свободу несогласия, в угоду иррациональным требованиям «уважения к традиции» мы подрываем основу всякой свободы, в том числе и свободы молиться Аллаху. Поступая подобным образом, мы создаем прецедент, позволяющий заткнуть рот любому, от марксиста до мусульманина.

Депардье и Путину тоже досталось

  Карикатуры «Charlie Hebdo» могут казаться грубыми и вульгарными, как и пляски Pussy Riot в Храме Христа-Спасителя. Но сама эта оскорбительность является тем, что маркирует границы пространства свободы. Если нам запрещают «оскорблять чувства» наших оппонентов, значит нарушается сам принцип свободы критики в рамках легального политического поля. И тогда оружие критики заменяется критикой оружием. На сцену выходит насилие.

«Грех провокации» лежит не на карикатуристах, не на участниках гей-парадов и не на мусульманах, режущих баранов в Москве в курбан-байрам. Провокаторами являются именно те, кто стремится ограничить свободу публичного выражения мнений, будь то радикальные исламисты, христианский террорист Брейвик, иудейские ортодоксы или православные мракобесы из РПЦ.

Стефан Шарбонье (Шарб) перед разгромленным зданием редакции, 2012

  Подчеркну: сказанное не означает, что мы должны быть терпимыми, например, к фашизму или языку ненависти в отношении женщин, людей иных рас или сексуальных предпочтений. Наоборот, именно право быть нетерпимыми следует защищать. Я против того, чтобы запрещать флаг со свастикой, поскольку подобный запрет бессмыслен на практике и противоречит демократическим принципам. Но я также и против того, чтобы проявлять снисхождение к каким-либо проявлениям неонацизма. Людей, которые ходят под свастикой нужно подвергать остракизму, бороться с ними политически, наконец, бить им морду, но сажать их в тюрьму следует за совершенные ими преступления, а не за оскорбление чьих-то чувств.

  Самая большая опасность парижского теракта состоит в том, что он может усилить позиции не левых, которые стали его жертвами, а ультраправых, спекулирующих на теме мигранто- и исламофобии и преклоняющихся перед Путиным. Возможно, именно в этом и состоит расчет джихадистов, чей симбиоз с западными традиционалистами питает обе стороны мнимого «цивилизационного конфликта», подобно тому, как русские и украинские националисты только усиливаются, стреляя друг в друга на Украине.  

 

08 января 2015 — Иван Овсянников, РСД
Charlie Hebdo, карикатуры на пророка, исламизм, теракт в Париже, Стефан Шарбонье, левые, РСД, религия